Дата публикации: 23 февраля 2019, просмотров: 1689.
На Арсенальной набережной, в Санкт-Петербурге, стоит комплекс зданий бывшего СИЗО «Кресты». В середине 18-го века на месте будущей тюрьмы находился так называемый «Винный городок». Через некоторое время склады подверглись переоборудованию, и по проекту В.П. Львова (запомни эту фамилию, читатель) была построена уголовная тюрьма. Тогда, в 1862 году, «кресты» задумывались лишь центральной пересыльной тюрьмой - «централом», транзитной тюрьмой, отправлявшей заключенных по всей России, включая Сибирь. Неподалеку была еще одна тюрьма - в Шлиссельбурге, но Санкт-Петербург рос, и мест для преступников стало не хватать.
14 августа 1871 года было получено Высочайшее разрешение о том, чтобы переименовать отделение городской тюрьмы в исправительную тюрьму для приговариваемых к заключению в смирительные дома, а, также, для лиц зазорного поведения (кроме женщин и лиц, не достигших 17-летнего возраста).
И вот в 1892 году, под руководством архитектора А. О. Томишко, были уже построены 2 пятиэтажных здания в красно-кирпичном стиле. Строительство длилось долго даже по тем временам - 8 лет.
По аналогичному проекту были построены тюрьмы и в других городах. Похожие, по архитектуре, «кресты» построили в Самаре и Челябинске. Выбранная планировка тюрьмы была характерной для того времени. Она облегчала контроль надзирателями за длинными коридорами. По проекту коридоры крестов вмещали 960 камер, рассчитанные на 1150 человек. В одном из корпусов питерского централа, на последнем этаже, функционировал храм, не тронутый даже во времена разрушения церквей. Не обошлось и без легенд. Якобы, архитектор, сдавая тюрьму императрице, сказал - «Ваше Императорское Величество - тюрьма для Вас построена». За эту косноязычность архитектора, будто бы, замуровали в одной из камер.
Формалистика и бюрократия против демократии
Тюрьму «кресты» обживал, в основном, уголовный элемент. Политические же узники традиционно содержались в Петропавловке.
Заключенным разрешалось брать с собой в камеры книги и некоторые предметы комфорта. Известно, как Владимир Набоков, отец знаменитого писателя, оказавшийся в Крестах в 1904 году, после роспуска Первой Государственной Думы, привез туда свою ванну. В камеру можно было заказать обед из соседнего ресторана, если у заключенного водились деньги. Впрочем, традиция заказывать еду из ресторана для ВИП-персон сохранилась и до наших дней - насколько известно «гэкачеписту» Александру Руцкому, когда он сидел в Матросской тишине, тоже таскали обеды из ресторана. Двери камер тогдашних крестов (если в них находились не уголовники) днем были открыты и заключенные могли общаться между собой.
«Положуха» сменилась после революции 1905 года, когда в камеры хлынул поток революционеров. В феврале 1917 года «кресты» стали российской Бастилией. Взбунтовавшийся люмпен вломился в тюрьму и освободил всех, кто в ней находился. Темницы крушить не стали и дальше, в намерении разрушить старый мир, пролетарии не пошли.
В период Большого террора из камер крестов тысячи арестованных вывозились, по разнарядкам НКВД, на расстрел. Впоследствие, исполнение смертного приговора производили уже в самих «крестах». Это место, где приговоренных лишали жизни, мне показывал, тайком, потомственный надзиратель.
В 1920 году Советская власть сменила название «Крестов» на 2-ой лагерь принудительных работ особого назначения. Где-то в это же время, из помещения тюремной церкви, были выкинуты все иконы, и, вместо храма, в привычном революционном стиле был оборудован обычный клуб.
Новые веяния пришли в кресты с середины 30-х годов. При тюрьме были организованы несколько «шарашек», где арестованные деятели науки и техники продолжали двигать вперед технический прогресс. Самое известное учреждение, функционировавшее в стенах зданий на Арсенальной набережной, ─ это ОКБ-172, создававшее самоходные артиллерийские установки.
В годы войны комплекс зданий крестов, выделявшийся среди построек на берегу Невы, был прекрасным ориентиром для немцев при бомбежках и обстрелах города. Несколько снарядов, даже, угодили в стену одного из корпусов. Во время блокады Ленинграда кресты превратились в братскую могилу - заключенных практически не кормили, многие из них сходили с ума от длительного недоедания или, впадая от голода в безысходное отчаяние, кончали жизнь самоубийством. Да и сами сотрудники, в основном старики и женщины, находившиеся на казарменном положении, умирали от истощения. Выживали как могли. Другой надзиратель, вышедший на пенсию, рассказывал мне - хлеб во время блокады выдавали после утренней проверки по количеству живых. Умершего сажали между двумя арестантами, поддерживая своими плечами, и мертвого засчитывали как живого, выдавая лишнюю пайку хлеба. До тех пор пока «живой» не начинал попахивать …
После войны в тюремных зданиях меняли коммуникации, но по сути бытовые условия в Крестах практически остались прежними. Администрации «Крестов» было предложено искать источники внебюджетного финансирования ремонта. Так в 1958 году, в стенах тюрьмы появилась картонажная фабрика, вся прибыль от которой целенаправленно шла на проведение ремонтных работ, но кардинально положение с бытовыми условиями содержания подследственных изменить не удалось и набоковская ванна уже была из разряда легенд.
Кроме того, приход к власти большевиков, жизнь заключенных в крестах достаточно сильно изменил. Главным образом в связи с тем, что все последующие десятилетия уклад жизни арестантов, их быт, режим содержания, все больше и больше формализовывался. Ученые от ГУИТУ, ничтоже сумняшеся, вводили все новые и новые ограничения и запреты, один другого сумасброднее. Например, в какой-то момент, одному из умников от тюремной инфантерии пришла в голову мысль запретить пользоваться галстуками и ремнями. Мол, заключенные могут повеситься.
Лукавое иезуитство этой нормы, для любого, сколь-нибудь знакомого с внутренней жизнью такого заведения, более чем очевидна. Желающий свести счеты с жизнью может приспособить для этого ту же простыню, которую арестантам администрация выдавать обязана. При том, что во времена принятия данной нормы существовала достаточно сформировавшаяся служба психологов и воспитателей, обязанных работать с потенциальными суицидниками и предотвращать суицидальные наклонности.
Кстати, обходя, однажды, в качестве члена ОНК Санкт-Петербурга, камеры психиатрического отделения крестов, встретил заключенного, пожаловавшегося мне на ужасную духоту (дело было в июле) и дикие боли во время наркотических ломок. Я взял на заметку обратившегося ко мне и мы продолжили инспектирование крестов. Через час стало известно, что этот заключенный повесился на простыне, не выдержав мучений. Сей прискорбный случай, впоследствие, некоторые надзиратели, в т. ч. - высокопоставленные, пытались, почему-то, вменить в вину мне…
После 1991 года ситуация в крестах (как, впрочем, и в других учреждениях УИС) усугубилась невообразимо: переполненные камеры, еще более отвратительная еда, отсутствие серьезной медицинской помощи, нормальной вентиляции в камерах и т. п.
В камерах СИЗО, в те времена, рассчитанных максимум на двух заключенных, сидели по 12-15, а то и по 20 человек одновременно. Люди были вынуждены спать в три смены. По количеству заключенных, в то время, кресты были даже занесены в книгу рекордов Гиннеса, как тюрьма с самым большим количеством арестантов. Спецдокладчик комиссии ООН по вопросам пыток - Найджел Родли, проинспектировав, в 1994 году, российские тюрьмы, сказал, что кресты, в числе прочих, это «ад на земле».
Но были и другие, более ранние, свидетельства - «…В Кресты в середине 70-х годов я начал приходить как оперативник, следователь, - рассказывает Александр К., адвокат, заслуженный юрист России. - Часть помещений вообще была закрыта из-за полной непригодности … ремонт там не делали. Потом испытал все это на себе: … я был арестован, провел много месяцев в «Матросской тишине», в Крестах. Здесь мы сидели вчетвером в камере на семь с половиной метров, в туалет садишься - занавеску вешаешь, дышать нечем было, прогулочные дворики похожи на клетки. Кормили ужасно, мы сами готовили суп, чай с помощью обычного нагревателя. Прогулки - час в день, мыться раз в неделю водили под душ. Обстановка действовала угнетающе - это фактически было психологическое давление на подследственных. Изолятор - это же место, куда надо помещать тех, кто реально опасен для общества, а у нас чуть что - сразу прячут в изолятор … правоохранительные органы используют заключение в СИЗО, чтобы сломать человека, добиться от него согласия на тот вариант, который предлагает следователь. И многие ломались, признавались в том, что ждали следователи».
Наличие подобного учреждения в «культурной столице» России, на рубеже нового века, выглядело в глазах отечественных и иностранных правозащитников дикостью. Решение о переносе СИЗО-1 почти из самого центра Питера, с Выборгской стороны на окраину Питера, в Колпино, было принято в 2006 году. Власти, наконец, решили нарезать для новых крестов 35 гектар земли в пригородном районе Питера и найти деньги на их строительство. Надо ли говорить, что решение о том КАК реформировать одну из самых одиозных тюрем принималось без участия правозащитников или других независимых экспертов.
Зуд реформации, или «он же памятник, кто ж его посадит?»
Сам же комплекс зданий старых крестов имеет статус исторического памятника, что значительно осложняло его дальнейшую, реформаторскую, судьбу. Закон запрещает любые переделки архитектурного решения при его неминуемой реконструкции. Здания должны были быть выставлены на торги. Городские власти оценивали остаточную стоимость «Крестов» в 80-120 млн евро. Ранее в Смольном высказывали идею превратить «Кресты» в креативный квартал, создав в нем условия для работы людей творческих профессий. Затем об идее заработать как-то подзабыли, однако, некоторое время было непонятно найдутся ли охотники на такую покупку при наличии значительных ограничений для дальнейшего использования.
Вопрос оставался открытым, пока «лирики» в тюремных мундирах не взяли верх над «физиками» из Смольного. Исторические традиции, самое главное - ведомственные интересы, возобладали над тягой чиновников «отжать» в бюджет города хоть какую-то копейку. Впрочем, и в дальнейшем, предпринимательский зуд не давал покоя некоторым истблишментам. Скажем, депутат Законодательного собрания Петербурга Михаил Амосов, после посещения старых крестов, насколько мне помнится, ратовал за то, чтобы в комплексе зданий старых крестов был расположен гостиничный комплекс и вообще, говорил он, тюрьме не место в центре города.
Такие мнения очень способствовали успешному лоббированию главной мысли тюремщиков - собрать в одном здании как можно больше заключенных, дабы их было удобнее контролировать. В результате чего, к 2017 году, в г. Колпино, был отстроен новый следственный изолятор, получивший по наследству не только название «Кресты-2», но и архитектонику зданий.
С высоты птичьего полета и старые и новые кресты представляют собой два здания, каждый в форме обычного креста. С той лишь разницей, что строители в 19 веке не имели под рукой другого материала, кроме кирпича, а в 21 веке в ход пошел серый бетон. Кроме того, здания нового следственного изолятора заметно прибавили в росте. К пяти прежним этажам (включая полуподвал) старого централа, строители нового СИЗО добавили еще четыре (включая прогулочные дворики на крыше).
В связи со стройкой века и переездом крестов, долго гадали - что же будет с историческими зданиями и всей территорией, расположенной в самом центре Петербурга? «Это памятник истории, один из самых мощных, самых петербургских, - считает известный режиссер Александр Сокуров. - Это место должно стать мемориалом, здесь нужно сделать памятник тюремному заключению в России. Боюсь, что если ФСИН займет это здание, они начнут его перестраивать и уничтожат памятник. Потому что жить и работать в этих стенах невозможно - это же место страданий миллионов людей! Там ничего нельзя трогать, оттуда просто должны уйти люди и оставить здания - как в больницах - на проветривание. Историческое проветривание на долгие-долгие годы. Души уничтоженных там людей еще долго будут витать над этим местом«.
А вот другое мнение. По мнению Анатолия Разумова, сотрудника Российской национальной библиотеки, руководителя центра «Возвращенные имена», Кресты могли бы стать частью большого музейного комплекса. «Я давно предлагал эту идею - неподалеку Троицкая площадь с Соловецким камнем, Петропавловская крепость с ее местами первых советских расстрелов. Фактически это целый музейный комплекс, и в него некоторые здания Крестов должны войти составной частью«.
Года три тому назад тюремный истеблишмент стали сотрясать коррупционные скандалы. Например, выяснилось публично (спустя много лет?!) что кресты к эксплуатации не готовы категорически. Не была продумана коммуникация подъездных путей - к новым крестам ведет одна-единственная дорога и многочасовые пробки неминуемы. Правда врио губернатора Беглов, вроде бы, пообещал выделить из бюджета города средства на строительство дороги к крестам. Не работали лифты, не функционировала система водоснабжения, были неполадки, даже, в святая святых - на охранном периметре. Фирма, установившая на двери камер электрозамки, не получив оплаты работ, сняла электрозамки с дверей и уехала.
Многомиллионные хищения, как показало время, это были ещё цветочки. Потом пошли «ягодки» - один из главных участников строительства, по совместительству - казнокрад, некто Мойсеенко, сотрудник УФСИН СПб и ЛО, фактически заказал начальника отдела капитального строительства этого же управления - Николая Чернова. По всем канонам детективного жанра цепочка расследований привела к заместителю Директора ФСИН РФ - Олегу Коршунову, впоследствии, тоже арестованного. Злые языки утверждают, что число фигурантов в этой цепочке должно было быть куда как больше…
Но, как бы долго сказка не сказывалась, а дело, все же, делать пришлось и в декабре 2017 года последних постояльцев из старых крестов увез автозак в новое СИЗО, в г. Колпино. На смену следственно-арестованным, подсудимым и ожидающим вступления приговора в законную силу в старые кресты привезли несколько десятков осужденных других. Теперь в старых крестах, что на Арсенальной набережной, будет колония-поселение и УФСИН СПб и ЛО - сочетание нестандартное для понимания обычного человека (уж лучше бы один крест отдали для межобластной больницы им. Ф. П. Гааза, в которой всегда была нехватка койко-мест), но понятное для управленца уголовно-исполнительной системы (всегда рядом красивая картинка для высоких делегаций из абсолютно послушных арестантов).
Знаменитые арестанты крестов
В стенах одной тюрьмы сидели уголовники и депутаты Первой государственной Думы, распущенной императором Николаем II, художник Казимир Малевич, историк Лев Гумилев и авиаконструктор Андрей Туполев, поэт Николай Заболоцкий и будущий маршал Константин Рокоссовский, востоковед Теодор Шумовский, актер Георгий Жженов и писатель Даниил Хармс (умер в феврале 1942 г., в психиатрической больнице Крестов). Также, в крестах пребывал Лев Бронштейн, взявший себе, после заключения, псевдоним Троцкий - так звали его тюремного надзирателя.
Известная тюрьма принимала и других видных большевиков ─ Каменева, Луначарского, будущего руководителя штурма Зимнего дворца Антонова-Овсеенко. Вместе с большевиками, после февральской буржуазной революции, в крестах содержались, арестованные министры царского правительства и жандармские генералы. Можно предположить, как они злорадствовали, увидев в камерах своих ниспровергателей.
В конце 50-х, в «Крестах» сидел Джаба Иоселиани ─ известный грузинский «вор в законе», а затем политик. В камерах «Крестов» коротали долгие дни, дожидаясь суда, не менее известные славянские «воры в законе» ─ «Горбатый» (Алексеев), «Цыпленок» (Лукьянов), «Очко» (Петров), «Огонек» (Окунев).
Но для меня, как для члена ОНК Санкт-Петербурга, было совершенно неважно кого я встречал в камере - депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Вячеслава Нотяга, бывшую судью Татьяну Зайферт, бывшего начальника оперативного управления УФСИН СПб и ЛО Типпеля В. И., или никому неизвестного Сардорбека Худайбергенова, которого, по его заявлению, после побега из колонии избили.
О сермяге и красивой отчетности
Коридоры новых крестов, как и в старых, расположены по отношению друг к другу под углом 90 градусов, образуя, как писал выше, крест. Отсюда и пошло знаменитое название - «кресты».
В новых крестах чего только нет. И комната для видеоконференцсвязи. Здесь подследственные общаются с судьями, когда нет возможности доставить их в судебное заседание. И футбольное поле с подогревом. Подняться на любой из восьми этажей новых крестов можно из центра корпуса по специальным лестницам, думаю лифты скоро запустят, все же… Всего на огромной территории, окруженной шестиметровым забором, располагается целый тюремный городок - с многоэтажными режимными корпусами, где и находятся камеры для 4 тысяч заключенных (проектная вместимость) с общежитием для персонала, административными и хозяйственными зданиями, следственным отделением, медсанчастью, столовой и спортивным комплексом для сотрудников. Все режимные корпуса объединены в единую систему, передвигаться по которой можно, не выходя на улицу.
При этом, как обещают в Службе исполнения наказаний, на каждого заключенного будет приходиться минимум по 7 кв. метров без учета площади санузла - такие нормы содержания под стражей приняты в Европе.
И трудно было возражать - первые несколько месяцев после заселения арестантами новых крестов этот метраж реально соблюдался.
Некоторые, правда, утверждали, что новое СИЗО, принято было с огромным количеством недоделок. Мол, не было даже холодной воды, окна в камерах не открывались, создавая невыносимую духоту, не работали лифты. А ведь подниматься и опускаться каждый день на прогулку или к врачу, на 8 этаж (прогулочные дворики в новых крестах расположены на крыше - на 8 этаже) даже молодым и здоровым не очень-то комфортно. Не говоря уже о самих сотрудниках крестов, вынужденных бегать по этажам всю смену. Также, поступали сигналы о том, что в новых крестах была, некоторое время, фекальная катастрофа - экскременты не смывались в унитазах.
Каждый корпус рассчитан на 1792 человека. Есть и еще одна тюремная постройка, в которой находятся 146 одиночных камер. По новой концепции в новых крестах будут находиться не только подследственные. Здесь будут содержаться осужденные, подавшие апелляционные жалобы на решения суда. Есть, также, общежитие для хозяйственной обслуги, рассчитанное на 280 человек, прачечная, производственные мастерские и кухня.
Говоря о том, что вместимость нового следственного изолятора (4000 человек) является проектной, имел ввиду и другую сермягу, мешающей красивой отчетности. Несколько месяцев тому назад стали поступать сообщения о том, что в некоторых камерах новых крестов стали наваривать вторые ярусы «шконок» и «уплотнять спецконтингент». Частично такие сообщения подтверждают члены ОНК Санкт-Петербурга. Истинность сообщений укладывается и в обычную логику - второй крест самого современного СИЗО в России, на момент поступления информации об уплотнении, не был заселен (слишком много недоделок), а другие СИЗО продолжают разгружать, готовя их к закрытию.
Об истории побегов и пресс-хатах
Официозная летопись старых крестов гласит, что стены известного острога, на Арсенальной набережной, неоднократно пробовали на прочность - несколько арестантов пытались вырваться из крестовского периметра. По официальной хронике, первым и единственным успешным побегом отметился разбойник Ленька Пантелеев. В 1922 году, при помощи одного из надзирателей, он сумел сбежать на волю.
Бандиту Сергею Мадуеву (он же - Червонец) которому в камеру принесла пистолет влюбленная в него женщина-следователь, не хватило до свободы всего нескольких десятков метров. Мадуев взял заложника, тяжело ранил майора из охраны, но его самого подстрелили и побег не удался.
Случилась эта плопытка побега в 1991 году, а уже на следующий год, по «мадуевскому» сценарию, аж семь человек пытались вырваться из «Крестов». Захватив в заложники двух контролеров, они поставили условием их освобождения свою свободу. Операция, проведенная спецназом, закончилась пространным репортажем А. Невзорова (и реанкарнациями этого сюжета), освобождением заложников, смертью трех главных инициаторов побега и одного сотрудника крестов.
Однако, официозный отсчет побегов из крестов ограничивается лишь этими, почти хрестоматийными, ситуациями. Тем не менее, побегов было больше.
Весьма интересный побег был, например, в 70-х годах прошлого века. Когда пятеро арестантов, готовясь к рывку, «словились на больничке». Заранее зная, что операми крестов к ним был внедрен «мил человек стукачок». Сокращая изложение, потом было переодевание в форму сотрудников, которых побегушники аккуратно поджидали и обездвиживали в больнице, грузовик, вышибающий ворота СИЗО, верхняя балка ворот, упавшая на легковушку, следовавшую за грузовиком, «ЗИЛ», выскочивший на Арсенальную набережную и чуть не раздавивший обкомовскую волгу, возвращавшуюся в гараж Смольного, заключенный Анатолий Янукович, вылезший из легковушки с раздавленным капотом и остановленный, уже на набережной, часовым с вышки, и много еще чего. После побега к его инициатору - А. Януковичу - приезжал писатель, написавший по его, А. Януковича, рассказам сценарий к фильму «Золотая мина». Все это я могу утверждать - сидел в одной камере с Анатолием и читал его обвинительное заключение по побегу.
А ведь еще, вроде бы, были и другие побегушники, которые в белых халатах и с удостоверениями сплетенными из красных носков («канали» под врачей скорой помощи) - свалили из крестов через главный вход.
Про т. н. пресс-хаты (камеры, где из заключенных выбивали явки с повинной) в старых крестах ходило немало и слухов, и легенд, и правдивых и не очень сообщений. Однако, в правдивость сообщений верили те, для кого плакат в кабинетах следователей - «Тяжело собирать выбитые зубы переломанными пальцами», напоминает не только о крестах, но и о карцерах, штрафных изоляторах и бараках усиленного режима.
Заключительная страница истории старой питерской тюрьмы навсегда закрыта и тут же открыта первая страница истории нового учреждения. Примеру «Крестов» в скором времени последуют московские «Бутырка» и «Матросская тишина». В Питере впервые отрабатывалась схема перевода столь большого специального объекта на другое место.
Неисповедимые пути карьерного роста
Сейчас начальником СИЗО-1 назначен В. Ивлев, бывший ранее начальником колонии для несовершеннолетних. Владимир Ивлев, на мой взгляд, то редкое исключение в российской УИС, хорошо охарактеризованное императором Петром 1 в эпиграфе к статье. Вадим Львов (вспоминаем, читатель, ухмылку судьбы - первого архитектора крестов Львова), которого В. Ивлев сменил на посту начальника новых крестов, таким набором позитивных качеств не обладал, на мой взгляд. Надо сказать, что быть начальником такого большого учреждени - довольно сложная задача. Скажем, Сергей Худорожков, начавший службу в крестах рядовым инспектором, после назначения на должность начальника крестов, продержался на этой должности недолго. Самым «долгоиграющим» начальником крестов был Степан Демчук - увольняемый с этой должности и восстанавливающийся по суду, он пробыл в должности начальника около 15 лет.
Один из бывших начальников старых крестов - Алексей Чергин, был, в свое время, инициатором установления барельефа на главном фасаде тюрьмы -
«А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.»
Анна Ахматова, «Реквием» (эпилог).
Эти удивительные метаморфозы наблюдаю периодически. Когда профессиональный тюремщик проявляет больше понимания в системе, нежели отъявленный демократ, ратующий за то, чтобы тюрьму убрали подальше от высоковельможных взоров.
Лет пятнадцать тому назад, напротив старых крестов, на противоположном берегу Невы, был выстроен фешенебельный особняк. Так вот обитатели этой дорогущей домины, периодически высказывали питерским градоначальникам пожелание убрать/перенести старые кресты куда-нибудь в другое место. Наверное, чтобы вид старейшей тюрьмы не нервировал и не напоминал о былых прегрешениях…
И я не случайно вынес в заглавие этой статьи слова известного правозащитника Валерия Абрамкина (ныне, увы, покойного) - Вернуть тюрьму народу. Рассуждая об идеальной тюрьме, Валерий Федорович говорил - «…Это элемент культурного пространства, как кладбище, церковь. В идеале тюрьма должна стоять в центре города. Для некоторых это необходимый жизненный этап. И кладбище должно стоять в центре города, чтобы мы помнили о смерти. А мы как бы отгоняем от себя проблемы. И я против открытых тюрем западного типа. Тюрьма должна быть классическая - стена. А в открытой тюрьме стена переносится внутрь сознания, и это невыносимо… Поэтому нужно вернуть тюрьму народу…».
Руководитель Санкт-Петербургского
отделения «Комитета за гражданские права»
Борис Пантелеев
Источник: МОБПО «Комитет за гражданские права» (zagr.org)
